Обоснование невиновности.1 часть.

Обоснование невиновности. Обращение к Генеральному прокурору Беларуси.

Генеральному Прокурору Республики Беларусь

защитника Ободовского Сергея Викторовича, проживающего: 212011, г. Могилев, пер. Гоголя, 13, кв. 28

ОБОСНОВАНИЕ
невиновности Ободовского Дмитрия Сергеевича, обвиняемого в совершении преступлений согласно ч. 1 ст. 115 и ч. 3 ст. 87 УК Беларуси

Думаю рано или поздно уголовное дело моего сына Д. Ободовского войдет в юридические учебники. Поверьте, я прагматик и здравомыслящий человек, и не склонен преувеличивать значение на первый взгляд вроде бы обыденного дела. В своей юридической практике как правозащитнику мне приходилось сталкиваться с различными нарушениями и ошибками в деятельности правоохранительных и судебных органов. Но уголовное дело Д. Ободовского стоит особняком, так как такого количества фабрикаций, подтасовок, нарушений основных принципов уголовного законодательства со стороны следствия, а затем и в первом состоявшемся суде Центрального р-на г. Могилева (под председательством судьи Юрченко) мне не приходилось встречать. Будущих юристов можно по этому делу учить: как нужно действовать, чтобы обвинить и посадить невиновного человека; и наоборот, студентам можно показать – как нельзя работать следственным органам, судьям и представителям государственного обвинения, если они еще окончательно не потеряли совесть.
Пока по делу состоялось три суда. Приговор первого – суда Центрального р-на г. Могилева от 15 марта 2000г. по касжалобе защиты был отменен, и дело было направлено для нового рассмотрения в тот же суд в новом составе суда. Новый состав суда под председательством судьи Кужелевой Г. А. 14. 09. 2000г. вынес определение о направлении дела на дополнительное расследование. Кроме того, суд (по предложению представителя государственного обвинения) вынес частное определение в адрес следователей прокуратуры и милиции, в связи с многочисленными нарушениями ими законодательства во время проведения следствия. Сфабрикованное дело фактически полностью развалилось.
С уверенностью могу утверждать, что практически все основные следственные действия на предварительном следствии были проведены с грубым нарушением норм УПК и Конституции Беларуси. Все эти нарушения достаточно полно исследованы. Не буду голословным и сразу перейду к анализу производства главных следственных действий по эпизоду изнасилования.
1. Выемка джинсов Ободовского Д. С. (т. 3 л. д. 18)
Джинсы изымались в первый день задержания Ободовского несколько раз. Данное обстоятельство подкреплено показаниями свидетелей Кравченко, Галановой, Ениковым, а также проведением опознания и очной ставки между Ободовским и потерпевшей. Ведь при проведении этих следственных действий Ободовский был в джинсах. Хотя по имеющемуся в деле единственному протоколу выемки джинсов, который я считаю подложным, само собственно изъятие брюк происходило с 11 до 11-05 часов, а очная ставка, на которой Ободовский был в джинсах, а не в трусах в 20-00. Кроме того, в тот же день Дмитрий Ободовский с 13-00 до 14-00 встречался с ведома помощника прокурора Галановой со своими родителями. А в 16-05 – проводилось медицинское освидетельствование Ободовского Д. С. для установления факта алкогольного опьянения. В 17-00 – опознание; в 20-00 – очная ставка между потерпевшей и Ободовским. В суде ни у кого не возникло сомнений, что в эти моменты подсудимый Ободовский был одет в джинсы, и не был в трусах.
Почему протокол выемки я считаю сфабрикованным?
Во-первых, он заполнен разными чернилами, причем не только конец протокола, но и его начало, где размещаются установочные данные понятых, которые записываются вначале. Разные чернила означают, что тот, кто фабриковал протокол задним числом сразу не смог найти «нужного» понятого.
Во-вторых, «понятой» Лещев В. В. на предыдущем суде показал: «С него (то есть с Ободовского) сняли джинсы и сложили в пакет» (л. д. 166 т. 4). И далее продолжая, он сказал: «При мне ставили печать на бирку. На пакет бирку приклеили при мне». Эти показания Лещева были опровергнуты в судебных заседаниях свидетелем Ениковым, проводившим выемку. Еников, отвечая на вопросы защиты, пояснил, что осмотр и упаковку джинсов он не производил, а передал их помощнику прокурора Галановой И. К. (см. п. 10 замечаний на протокол судебного заседания защитника С. В. Ободовского и адвоката Юрени Е. В. и определение суда от 15. 05. 99 г. – л. д. 330 т. 4). А вот у Галановой, несмотря на то, что она занимает солидную должность, память оказалась девичьей – она не смогла вспомнить, что она далее делала с джинсами. Данное обстоятельство означает, что следствие не смогло ответить, где и как хранились джинсы в период с 10. 07. 99 г. до 12. 07. 99 г., то есть до того момента как их стала осматривать следователь прокуратуры Федосенко. Сразу отмечу, что осмотр был проведен с нарушением статьи 178 УПК РБ, которая требует, чтобы осмотр изымаемых предметов следователь производил на месте производства выемки. Причем результаты осмотра должны были быть записаны в протокол указанного следственного действия. Чего сделано не было. Кроме того, в протоколе осмотра джинсов от 12. 07. 99г. не упоминается о том, что джинсы до осмотра были упакованы и опечатаны.
В-третьих, согласно ст. 176 УПК РБ и п. 11 Инструкции о порядке изъятия и учета, хранения и передачи вещественных доказательств, денег, ценностей, документов и иного имущества по уголовным делам, утвержденную Генеральным прокурором, Министром юстиции, Министром внутренних дел, Председателем Верховного Суда, Председателем Государственного таможенного комитета, Председателем Главной государственной инспекции при Кабинете Министров, Председателем КГБ, Начальником Главного управления пограничных войск Республики Беларусь (далее – Инструкция) протокол выемки должен составляться в 2-х экземплярах. Из протокола выемки (л. д. 18 т. 3) видно, что Ободовский Д. С. не получил копию протокола и отказался в связи с этим поставить свою подпись. Но в таком случае, почему в деле отсутствует эта вторая копия протокола, которую «отказался» получать еще тогда свидетель Ободовский Д. С.? Аналогично – с постановлением о производстве выемки 10. 07. 99г. с одним добавлением. Галанова решила подстраховать отказ от подписи Ободовского присутствием понятого Бордиловского Е. А. (л. д. 18 т. 3). Правда при этом забыла, опять-таки, самую малость о том, что в соответствии со ст. 132 УПК РБ понятых должно быть не менее двух. Полагаю именно из-за того, что, фабрикуя протокол задним числом, второпях забыли об этом. Тем более, я в то время в жалобе в прокуратуру указывал на отсутствие протокола выемки джинсов и, предположил сразу, что указанный протокол будет оформляться задним числом. Считаю, что помощник прокурора Галанова, находясь в цейтноте, уговорила Еникова пойти на подлог с протоколом выемки. А когда спешат, то рано или поздно совершают ошибки. То, что Еникова подставили, говорит ее же поручение провести выемку джинсов, которое она адресовала начальнику отделения милиции №2 Центрального РОВД майору Овсянкину С. Е. (см. л. д. 19 т. 3). На поручении отсутствует виза (или приказ) Овсянкина или того, кто его замещал, о том, чтобы выполнить Еникову указанное следственное действие. Это означает, что Галанова просто выполнила письменно формальную сторону поручения, тем самым, уйдя от ответственности за не составление протокола выемки брюк.
В протоколе осмотра джинсов от 12. 07. 99 г. (проводила Федосенко) есть ссылка: «Хранить в прокуратуре Центрального р-на». В тоже время, в материалах дела, в нарушение п. 16 упомянутой Инструкции отсутствует первый экземпляр квитанции на принятые на хранение джинсы. Судя по высказываниям во время судебного исследования на последнем суде представителя государственного обвинения, это мелочь. И я вроде как придирался к ничего не значащим мелочам. Мол, у них в прокуратуре, ни тем более в милиции ничего никогда в соответствии с Инструкцией не делали. То есть хранили вещдоки как Бог на душу положит. Но простите, в уголовном процессе мелочей не может быть. В данном конкретном случае эти «бюрократические» мелочи (квитанции, запись в книге учета, заведение имущественного дела, как того требует п. 49 Инструкции) связаны с обеспечением условий не только хранения, но и с желанием законодателя исключить возможности подтасовок и манипуляций с вещественными доказательствами.
И последнее, что можно добавить по джинсам. В судебном заседании свидетель В. Л. Кравченко показал, что в его присутствии у Д. Ободовского изымали джинсы где-то около 23 часов 10. 07. 99 г. При этом никаких протоколов не составлялось, джинсы не упаковывались, не опечатывались. Также не присутствовали и понятые.
Кроме того, что уже на первом суде 1-й инстанции представитель гособвинения Игликова вынуждена, была отказаться от джинсов как от вещественного доказательства, считая, что они были добыты с нарушением норм УПК.
2. Выемка и опознание ремня (т. 3 л. д. 18)
Согласно ст. 166 УПК выемка производится по мотивированному постановлению следователя. Но в постановлении следователя по ремню мотивировочная часть отсутствует. Аналогично, как и по джинсам, ремень изымался у Ободовского несколько раз, хотя протокол выемки только один, да и то, как я уже говорил – подложный.
Осмотр ремня вообще не проводился. Соответственно отсутствует его описание с точным фиксированием характеристик и индивидуальных признаков (нарушение ст. ст. 178, 181 УПК и п. п. 7 и 12 Инструкции).
Отсутствует в нарушение ст. 79 УПК и п. 12 Инструкции особое постановление следователя о приобщении ремня в качестве вещественного доказательства. Хотя в справке, приложенной к обвинительному заключению, ремень брючной по непонятным причинам фигурирует в качестве вещественного доказательства, приобщенного к делу. В самой справке ничего не сказано о хранении ремня со ссылкой на соответствующий лист дела.
На предварительном следствии не проводилось опознание ремня. В тоже время, по словам потерпевшей, вместе с джинсами ремень она запомнила, так как он плохо расстегивался. Опознание ремня было проведено в рамках первого судебного процесса под председательством судьи Юрченко. И, к сожалению, — тоже с нарушением УПК (ч. 4 ст. 164), то есть ремень не предъявлялся в группе однородных предметов. Можно также говорить о том, что даже при этом опознании потерпевшая не смогла его узнать по тем признакам, которые она назвала перед опознанием. Я имею ввиду, что до опознания потерпевшая в числе характерных признаков ремня назвала сплошную пряжку. Но пряжка на ремне оказалась не сплошной. Не было также объяснений потерпевшей, по каким же признакам она опознала ремень (ст. 164 УПК). Кстати, в материалах дела отсутствует документ, в котором было бы отражено место нахождение ремня после проведения опознания (нарушение п. 86 Инструкции). Собственно это касается всех вещдоков, проходящих по делу Ободовского и Новикова.
3. Осмотр места происшествия (ОМП) на территории СШ №33, где совершено преступление по версии следствия (т. 3 л. д. 12)
Допрошенный в рамках последнего суда свидетель, старшина милиции Слизиков И. И., который согласно протоколу ОМП являлся понятым, пояснил, что на ОМП он не присутствовал и свою подпись поставил в протоколе, потому что его попросили об этом. ОМП проводила помощник прокурора прокуратуры Центрального р-на г. Могилева Галанова И. К. Таким образом, Галанова пошла на фабрикацию протокола следственного действия, то есть должностной подлог. Статья 132 УПК требует при производстве следственных действий присутствия не менее 2-х понятых. При таких обстоятельствах, протокол ОМП не может быть признан достоверным и, тем более, приниматься в качестве доказательства по делу в силу ст. 27 Конституции Беларуси, так как доказательства, добытые с нарушением закона, не имеют юридической силы. Понятно не могут иметь юридической силы и все другие доказательства, полученные в результате проведенного ОМП, например, бутылка из-под шампанского «Советского юбилейного», якобы изъятая при производстве данного следственного действия. Полагаю, что указанная бутылка была изъята из квартиры Ободовского Д. С., где проходила вечеринка и подброшена на место происшествия. Ведь Ободовский сразу после его ареста рано утром, будучи допрошенным в качестве свидетеля не скрывал, что во время вечеринки собственноручно разливал шампанское. В тоже время, доступ в квартиру Ободовского, благодаря, опять-таки, процессуальным нарушениям работников милиции фактически был свободным. Ниже я еще остановлюсь на этом.
При производстве ОМП были допущены и другие нарушения действующего законодательства, в частности:
3. 1. Отсутствует подпись в протоколе ОМП работника милиции Кириловича Ю. В., что не соответствует ст. 178 УПК и п. 11 Инструкции. Подпись отсутствует неспроста, так как из материалов дела видно, что старший сержант Кирилович вместе со старшим лейтенантом Радьковичем М. А. находились возле квартиры Ободовского Д. С. в ночь с 9 на 10 июля 1999 г. с 3 до 6 утра (т. 3 л. д. 7). ОМП согласно протоколу производился с 5-до 5-40 утра. Но находиться в двух местах одновременно невозможно физически. Данное обстоятельство подтвердили в судебном разбирательстве два свидетеля: Радькович и Слизиков, которые сказали примерно одно и тоже, а именно, что Слизиков и Кирилович никуда от квартиры не отходили, а только иногда менялись друг с другом местами. То есть, если Слизиков шел наверх к двери квартиры, то Кирилович спускался вниз на его место – на улицу и следил за окном. Но Кирилович, давая показания в суде, настаивал на том, что он присутствовал при ОМП вопреки своему рапорту и показаниям двух свидетелей. Это означает, что свидетель Кирилович дал ложные показания суду. Поэтому Кирилович Ю. В. заслуживает привлечения к уголовной ответственности по ст. 177 УК РБ. Аналогично по тем же основаниям должна привлекаться к уголовной ответственности Галанова И. К., так как она лгала в суде, когда утверждала, что надлежащим образом производила указанный ОМП. С таким утверждением нельзя согласиться по причине того, что оно не соответствует фактическим обстоятельствам дела. Ведь ОМП можно признать таковым, если его проведение соответствует порядку, установленному законодательством. Но как было показано выше, при ОМП отсутствовало два его участника (а может и три! Так как в суде так и не был допрошен другой понятой Ященко М. М.) – Кирилович и Слизиков. Получается, что Галанова ОМП проводила одна или максимум в двоем с Ященко.
При ОМП то, что было обнаружено и изъято (вещи потерпевшей, бутылка и др.) не упаковывалось, не опечатывалось, не описывалось с точным фиксированием всех количественных и качественных характеристик изъятых предметов (нарушение ст. ст. 178 и 181 УПК и п. 12 Инструкции). В протоколе ОМП не упоминается, куда сдано на хранение изъятое. В материалах дела отсутствуют постановления о приобщении каких-либо изъятых при ОМП предметов в качестве вещественных доказательств, а также о сдаче их на хранение в соответствии с УПК и Инструкцией (ст. 181 УПК и п. 15 Инструкции).
3. 2. Бутылка из-под шампанского, изъятая при ОМП (т. 3 л. д. 12)
Как я уже говорил, данная бутылка является производным результатом из незаконного ОМП, а значит, не может приниматься в качестве доказательства. Кроме того, перечислю и другие нарушения, связанные с упомянутой бутылкой.
3. 2. 1. Бутылка не приобщена в качестве вещественного доказательства особым постановлением следователя, что не отвечает требованиям ст. ст. 79, 206 УПК и п. 12 Инструкции.
3. 2. 2. Соответственно в справке к обвинительному заключению о движении уголовного дела отсутствует указание о приобщении бутылки к делу, как вещественного доказательства.
3. 2. 3. В протоколе ОМП не сделана отметка об упаковке бутылки, скреплении печатью, а также о последующем снабжении биркой с удостоверительными надписями и подписями понятых, что не соответствует п. 10 Инструкции.
3. 2. 4. Из заключения эксперта Г. Б. Грибусова (т. 3 л. д. 45) можно увидеть, что бутылка прибыла на экспертизу упакованной и опечатанной, но на бирке отсутствовали подписи понятых. Данное обстоятельство подтверждает версию о том, что при ОМП все два понятых отсутствовали (нарушение ст. 132 УПК и п. 10 Инструкции).
3. 2. 5. Не выносилось постановление о хранении бутылки вне уголовного дела (с уголовным делом бутылка храниться не могла, так как не была признана вещдоком – нарушение п. 51 Инструкции).
3. 2. 6. В деле отсутствует соответствующая справка и квитанция о принятии бутылки на хранение, что не соответствует ст. 79 УПК и п. п. 14 и 49 Инструкции.
3. 2. 7. В уголовном деле не заведено имущественное дело, из-за чего нельзя проследить движение вещдоков (прием, возврат, пересылка и т. д.). Не выполнение этого пункта 49 Инструкции не позволяет быть уверенным в достоверности полученных доказательств и позволяет следователям в случае необходимости незаконно манипулировать, имеющимися вещдоками. Данное обстоятельство подтверждается :
3. 2. 8. Фактическим присутствием в деле трех видов бутылок из-под шампанского, что установлено:
а) Протоколом очной ставки Мельниковой Е. А. и Ободовского Д. С. (т. 3 л. д. 26), в котором потерпевшая показывает, что когда ее догнал будущий насильник, в руках у него была бутылка шампанского с наклейкой «Советское шампанское». Это свое утверждение потерпевшая Мельникова Е. А. также подтвердила и в последнем судебном разбирательстве.
б) Письмом в суд эксперта ЭКО Центрального РОВД г. Могилева Г. Б. Грибусова, где он сообщает: «Настоящим письмом направляю бутылку из-под шампанского «Советское игристое»... (т. 4 л. д. 121).
в) Заключением эксперта Г. Б. Грибусова, из которого следует, что исследовалась бутылка из-под шампанского «Советское юбилейное» (т. 3 л. д. 45-46).
(2 часть, - окончание, - на следующей странице, смотрите ссылку внизу)